Форум » 1572-1574 года » Выбрать одну сторону » Ответить
Выбрать одну сторону
Екатерина Медичи: август 1572 года, Париж, Лувр, покои Екатерины де Медичи
Ответов - 12
Екатерина Медичи: Когда утром король зашел к своей матери, чтобы поприветствовать ее и пожелать ей доброго утра, Екатерина решила, что именно этим утром она не ограничится всего лишь теплой материнской улыбкой и дежурными фразами. Вот уже больше месяца она не может спать по ночам из-за того, что адмирал Колиньи из вражеской партии гугенотов вернулся ко двору. Шарль принял его очень любезно, Медичи изобразила подобие этих чувств при встрече с потенциальным врагом, и постепенно опасение старика за свою жизнь стало отходить на второй план. На первый же вышло участие в королевском совете и осознание своей власти. И, разумеется, советы адмирала практически все время противоречили той политики, к которой направляла юного короля его мать. А Катрин никогда не будет делить свое влияние на Карла, никогда... - Доброе утро, Ваше Величество! - сказала она сыну. - Присаживайтесь, пожалуйста. Как вы себя чувствуете сегодня? Вчера вечером я была у Елизаветы* вместе с лекарем, который осмотрел вашу супругу и заявил, что она разрешится от бремени приблизительно в октябре, - «и не дай Бог это будет мальчик», - мысленно добавила про себя королева-мать. Даже опытному царедворцу сейчас было бы невозможным найти в голосе флорентийки и малейшей неискренности и наигранной радости при виде Карла IX, хотя на деле же пожилая женщина мечтала о том, чтобы у ее старшего сына родилась дочь. Ведь если чета обзаведется сыном, брат Карла Генрих, вечный любимец матери, может попрощаться с троном. - Совсем скоро вы станете отцом! * - Елизавета Габсбург Австрийская - супруга Карла IX де Валуа.
Карл IX де Валуа: С самого начала утро обещало быть добрым... Погода в конце лета радовала теплотой, и единственное, что омрачало хорошее настроение короля Франции сейчас - необходимость пожелать доброго утра свой матери, Катрин де Медичи... Карл зашел к ней в надежде, что, как и вчера, женщина скажет что-нибудь вроде "Доброго утра, вы отлично выглядите, сын мой", и на этом их свидание закончится, но его надежды не оправдались... С самого первого слова этой фурии понял, что не оправдались. Матушка как будто специально решила понервировать и без того неуравновешенного Карла, напоминая ему о ребенке. И хотя король очень любил свою мать, в такие моменты он не мог не быть сердитым на нее. Не ответив ни слова, он все так же хмуро смотрел на Катрин, но на последующее предложение присесть все же ответил тем, что опустился в кресло напротив ее.
Екатерина Медичи: Когда все вопросы о самочувствии, деланная забота и наигранная беспечность с пожеланиями грядущего отцовства разбились о стену холодности Карла, Екатерина де Медичи мгновенно заподозрила что-то неладное. «Пока я была занята мыслями о том, как убить Колиньи, тот уже вовсю подобрался к моему сыну... Ясное дело, что он ему нашептал. Но нет, мой маленький лосось*, ты еще не знаешь, какого врага нажил! Beatus gui non fuerit in me scandalisatus!**» - со всей самокритичностью пожилая женщина безжалостно винила себя - недоглядела, недодумала, недоделала. Катрин де Медичи сама себя загоняла в могилу, ежесекундно заботясь о благе Франции и рода Валуа. Решено - она будет внимательно наблюдать за Шарлем, быстро освобождавшегося от ее влияния, наслушавшись Колиньи, а что касается адмирала... Главное, найти удобное время, когда можно будет без шума прикончить старикашку, возомнившего себя отцом юного государя***, и свалить это дело на Гизов. - Шарль, мой милый Шарль, что случилось? - королева-мать вложила в свой голос всю присущую ей необыкновенную мелодичность и магию. Обычно это производило на неуравновешенного сына успокаивающее действие, и он вспоминал свое детство, свою любовь к Екатерине... * - на гербе адмирала Гаспара де Колиньи был изображен лосось ** - Блажен тот, кто не ужаснулся мне (лат.) *** - "мой отец" - так называл адмирала де Колиньи Карл IX.
Карл IX де Валуа: Король смотрел на мать, на ее наигранные манеры и деланное сочувствие... Не зря отец - адмирал - не раз во время совершенно конфиденциального разговора предупреждал его в отношении Екатерины. Мать как будто впервые предстала перед страстно обожавшим ее сыном в своем истинном обличие. Она внушала страх и неприязнь. Тяжело отозвались в сердце Карла слова о наследнике. Зачем вновь поднимать эту тему? - Ничего, матушка. Немного голова болит, простите, плохо себя чувствую. Я рад за Елизавету, - сухо ответил Его Величество, стараясь казаться равнодушным. - Вы представить себе не можете, как я мечтаю наконец стать отцом! - Шарль-Максимильен улыбнулся, стараясь делать это беспечно. - А как ваши дела, государыня?
Catherine de Medicis: Екатерина скривила чуть тронутые каплей кармина губы в ласковой улыбке, но то была фальшивая ласка, ровно настолько же, как и исполненной материнской заботой взгляд. Сейчас было главным не выдать своих чувств, впрочем об этом королеве-матери не приходилось волноваться. Единственное, что ей нужно было сделать - это незаметно перевести разговор на нужную тему. Итак, представление началось. Чинно, сложив свои худые, иссушенные за много лет страданий, но всё же ещё сохранившие остатки былой красоты руки на груди, Екатерина де Медичи как-то рассеянно взглянула на сына. - Мои дела? - повторила она с деланным удивлением, - а как могут быть мои дела? Мне остаётся лишь доживать свои последние годы, развлекая себя либо чтением, либо вышиванием. Однако, - Екатерина на мгновение примолкла, - меня беспокоит кое-что, а именно Колиньи. Лицо королевы-матери оставалась спокойным и бесстрастным, но в душе Екатерина улыбалась. Стрела была пущена и, если повезёт, цель будет достигнута.
Карл IX де Валуа: О нет, Карл понял фальшивое предисловие матушки - только сущий дурак верит, что эту женщину в своей пожилом возрасте уже не интересует ничего, кроме заботы о своей невероятно грешной душе. Но мать и сын же играли в комедию дель арте*, а потому король не менее удивленно и испуганно воскликнул: - Матушка, прошу вас ради Бога, не говорите так! Для меня вы всегда будете молоды, - и Валуа чуть подался вперед и наклонился, чтобы почтительно поцеловать прекрасную белую руку королевы-матери, всегда пахнущую флорентийскими косметическими средствами. - Вы полны жизни, - а эта фраза скорее прозвучала как насмешка, мол, "чего вы добиваетесь, сударыня? Я не ребенок и прекрасно знаю все ваши методы внушения". - Меня беспокоит кое-что, а именно Колиньи, - тут король Франции уже не стал утруждать себя тем, чтобы спрятать саою хмурость. «Наверное, вы и правда стары, что теряете тактику, Ваше Величество. Не очень уж ловко вы перешли к обсуждению адмирала!» День за днем одно и то же... Адмирал опасается Екатерины, Медичи же дышит к нему ненавистью. Но Шарль IX де Валуа сам был виноват в том, что не понимал одну простую единственную вещь - два противника никогда не уживутся вместе при дворе. Однако государь был полон своего инфантилизма, а потому его гнев всегда обрушивался на мать, которая, по его мнению, лезет не в свои дела - в дружбу молодого монарха и старого гугенота. - А меня Колиньи не беспокоит, - коротко отрезал он. * - Комедия дель арте или комедия масок — вид итальянского народного (площадного) театра, спектакли которого создавались методом импровизации, на основе сценария, содержащего краткую сюжетную схему представления, с участием актёров, одетых в маски.
Catherine de Medicis: Екатерина еле заметно улыбнулась. Да, именно такую реакцию она и ожидала от своего старшего сына, однако теперь нужно было действовать более осторожно. Королева-мать прекрасна знала, что Карл слишком сильно уважает Колиньи и что открыто оскорблять второго значило бы — наносить смертельную рану первому. Впрочем, и щадить ненавистного адмирала Медичи не желала. Екатерина снова скривила тонкие губы в улыбке — она поняла, как следует действовать. Ложь, клевета, лживые обещания — это всё теперь ни к чему, королева-мать просто скажет правду, вот и всё. Ведь правда, как известно, порой разит получше самой искусной лжи. - О, несчастный сын мой, - вздохнула Екатерина, принимая скорбный вид, - в своей доброте и сердечности вы принимаете волков за ягнят и слишком близко подпускаете врагов! Неужели вы — король великого государства, не видите, что Колиньи коварен! Он замышляет недоброе, уж поверьте моему слову!
Карл IX де Валуа: Карл IX все же спокойно выслушал следующую фразу матери, недоумевая, почему та произнесла ее таким уставшим голосом - ведь, как известно, энергии Екатерины де Медичи может позавидовать даже младенец, только-только начинающий познавать мир! - и в то же время Валуа стал постепенно раздражаться. Разговор, который никогда не приведет обе стороны к согласию, ему порядком надоедал. - Отец не предаст меня, - монарх, быть может, намеренно ласково назвал Колиньи в присутствии матери, - я знаю, что когда он говорит о вере, он о ней думает. Это человек высоких моральных принципов. И что же именно недоброе де Шатильон замышляет, государыня?
Catherine de Medicis: В глазах королевы-матери сверкнули молнии. Екатерина ненавидела Колиньи всей душой и поэтому поклялась себе уничтожить его любым из доступных ей способом. Пусть даже и самым низким из всех. Подавив судорожный вздох, Екатерина Медичи взглянула на сына. Со стороны Карл выглядел спокойно и даже как-то отрешённо, однако Екатерине не составило большого труда разглядеть истинные чувства, скрывающееся под этой маской безразличия. Как король негодовал! Как он раздражался! И эта фраза - «Отец не предаст меня», Екатерина могла поклясться, что Карл произнёс её намерено. Он хотел разозлить королеву-мать, но нет, сейчас не стоит поддаваться эмоциям, сейчас нужно действовать как можно мягче. - Вы думаете, этот человек действительно думает о вере? - с какой-то печальной иронией в голосе произнесла Екатерина. - О, если бы это было правдой! Увы, увы, сын мой! Если бы Колиньи думал только о вере, он жаждал бы мира! Но Колиньи не таков! Он опьянён войной!
Карл IX де Валуа: - Я уверен в том, что протестанты ... - начал было строго говорить король, как остановился, решив дослушать мать, которая уверенно постепенно вела сына к противоположным мыслям. Думает о вере, размышляет только о вере - все это мгновенно перемешалось, но налицо для Карла IX был только один факт - адмирал уговаривал его начать войну с Испанией. Остальное Катрин де Медичи предлагала Шарлю додумать самостоятельно. Молодой государь отчаянно нуждался в друзьях, и Колиньи был одним из них. Но матушка, с которой у монарха давно не было конфиденциального разговора, сейчас утверждает, что Гаспар де Шатийон, будучи в первую очередь гугенотом и единомышленником Жанны д'Альбре, думает только о своих еретических интересах, а короля использует как марионетку. Нет... Нет... Неужели благородный старик предал его, руководствуясь лишь приказами беарнки Жанны?! Валуа нахмурился: так глядел ребенок, узнавший о том, что дружба бывает тесно связана с предательством. «В политике не бывает дружбы... - твердил себе Карл-король, - но все же... Нет, надо оставить эту мысль. Пока у матушки не будет доказательств, не поверю!». Шарль-Максимильен, тот, который был поэтом и романтиком, мечтал о справедливом правлении, как мечтал любой монарх. Он был категорически против войн, это же твердила и Екатерина. - А доказательства?! Покажите мне бумаги! Переписку! Но до тех пор адмирал под моей защитой, - мрачно заключил Карл, в душу которого постепенно закрадывалось сомнение: похоже, его за короткое время превратили в фанатика кальвинизма.
Catherine de Medicis: Екатерина Медичи как-то странно взглянула на сына. Карл требовал доказательств, а значит его уверенность в Колиньи была уже не той. Значит, он начал сомневаться в адмирале и постепенно стал внимать словам матери. С деланным отчаяньем подняв глаза на Карла, Екатерина чуть слышно прошептала: - Вам нужны доказательства, сын мой? Вы просите у меня доказательств? Но, послушайте, все эти бумаги, письма совершенно ни к чему. Чтобы увидеть, что творится здесь на самом деле, вам стоит всего лишь оглядеться вокруг себя! Адмирал Колиньи всеми силами подталкивает вас к войне с Испанией, вы и сами, думаю, должны это понимать. Королева-мать на мгновение примолкла. Казалось, её бледное, ещё сохранившее остатки былой красоты лицо было искаженно немой грустью, Однако же не нужно отличатся большим умом, чтобы понять, что скорбно опущенные ресницы и вдруг появившиеся морщинка на лбу были фальшивы. Екатерина напряжённо ждала, что ей ответит Карл. Продолжит ли он заступаться за адмирала, начнёт ли колебаться в своём решении, королева-мать была готова ко всему.
Карл IX де Валуа: - Чтобы увидеть, что творится здесь на самом деле, вам стоит всего лишь оглядеться вокруг себя! - Бумаги... Тогда поверю, что есть заговор, - пробормотал Карл, чувствовавший, что ему нужно время обо всем этом еще раз подумать. - Считаю на сегодняшний момент разговор об отце завершенным, - закончил король, поднявшись и поцеловав руку матери. Он сделал несколько шагов по направлению ко двери, но перед тем как покинуть покои флорентийки развернулся и добавил: - Буду осторожным и менее доверчивым. Но если они... Тогда я с ними расправлюсь, жестоко, будьте покойны, мадам! - и дверь захлопнулась. Эпизод завершен
полная версия страницы